- Они достали, - сказала Галя. – Хорошо, что у нас «сталинка». Стены толстые. И дверь хорошая.
С лестничной площадки доносились разнообразные звуки: молодой женский смех, детский визг и хохот, заливистый собачий лай и даже мяуканье. Временами в эту какофонию вклинивался энергичный мужской баритон.
- Вот какого ляда? – сказала Галя. – Отвратительно. Еще и елки во дворе сажают. Зачем? Что у нас, тайга? И как они вообще смогли переехать в Москву из своего Челябинска? Ботва периферийная. Откуда деньги на квартиру, а?
- Галь, ты меня спрашиваешь? – сказал Николай, откладывая в сторону газету.
- Да!
- Не знаю.
- Ты вообще хоть что-то знаешь? И, кстати, почему ты так не добился прибавки своей зарплаты, как обещал? Ты мужик, или ты - слизняк? – сказала Галина с нажимом.
Обычное для квартиры №51 обсуждение-осуждение шумных весельчаков из пятидесятой (весельчаки, как известно, уже сами по себе раздражают) начало перерастать в очередную ссору. Николай вздохнул, встал, захватил газету и отправился на кухню.
- Ага, снова «Балтика», как будто мы в Питере живем, - донеслось из комнаты. – А волны и стонут и плачут.. А у этих бойчил – еще и машина хорошая, откуда только бабло берут. Коль, я к тебе обращаюсь! Нормальный деловой мужик уже давно разобрался бы. А ты…
Николай вздохнул и откупорил бутылку «Балтики-9».
Семья Потехиных действительно переехала в Москву из Челябинска. Она сделала это четыре месяца назад, купив квартиру №50, и, таким образом, став прямыми соседями Гали и Николая Дреккеров.
Что последним не понравилось.
Особенно – Гале.
Семья Потехиных состояла из семи и в самом деле довольно шумных существ: Алексея (глава семьи), Ани (жена), Евгении Степановны (мама Ани); трех детей соответственно десяти, шести и четырех лет, имен которых Галя Дреккер принципиально не желала знать, называя их про себя «спиногрызами».
Еще имелись: собака лабрадор белого цвета (а это большая собака, если кто в курсе); и два сибирских кота.
И вся эта братия взяла и вселилась в квартиру №50.
Семья Потехиных была активной, оптимистичной и неприлично жизнерадостной (что особенно растравляло Галю Дреккер в наше непростое время. И вообще. Чужое счастье – оно такое).
Потехины были спортивными: лыжи, велосипеды, ролики и тэдэ.
Они была животнолюбивыми.
К ним не менее раза в неделю приходили гости, и бренчала гитара (у «сталинки» стены толстые, но все равно ведь слышно. Особенно, если прислушиваться).
Они были общественно-полезными (слово-то какое, подумала Галя Дреккер, в первый раз увидев, как Леша и Аня Потехины вместе с детьми устроили во дворе дома что-то вроде «субботника» на одну семью. Они посадили две маленькие ели и еще какую-то зелень. Галя Дреккер в ботанике не особо понимала). Такие «субботники» они повторяли раз в две недели, и теперь пол-двора было утыкано разнообразной флорой от Потехиных. А ведь это снова деньги, неприязненно думала Галя.
И, в довершение, старший Потехин решил (спаси и сохрани) устроить в до того девственном чисто русском дворе японский сад камней. Для чего он лично привез эти самые камни на своем «Ландкрузере». (Да, у Потехиных имелась хорошая, большая, и, вероятно, дорогая машина).
А еще (вишенкой на торте) Галя Дреккер из слухов узнала, что Потехины собираются усыновить мальчика из ближайшего детского дома. Об этом нагло-радостно поведала одной старушке из 1-го подъезда Аня Потехина.
Это был перебор.
Поэтому простая неприязнь Гали Дреккер стала дрейфовать в сторону тяжелой ненависти.
Тем более, что Дреккеры неоднократно указывали Потехиным на то, чтобы квартирка №50 (не зря Булгаков-то сказал – нехорошая квартирка) умерила свой пыл.
Для начала – хоть шумела поменьше .
(Ну, не могла же Галя Дреккер предъявить Потехиным обвинение в неуместном счастье, не так ли?)
Честно признаем. Да. Потехины были шумными. Их велосипеды, лыжи, дети, собака, коты и посиделки с гитарами были шумными. Их спорт - тоже. И даже когда они сажали деревья во дворе, они звонко перекликались между собой.
А шум – это плохо, опять же честно признаем. Шум - запрещен мэрией. Так-то.
И Дреккеры вышли на конфликт с открытым забралом.
Николай поначалу тоже участвовал в борьбе жены (правда, после он как-то привык и решил, что «Балтика» - лучше скандала).
Правда, в награду пришлось получить от Гали словосочетание «трусоватый слюнтяй».
Галя же (и она этим гордилась) прочитала Ане и Алексею Потехиным не менее двадцати нотаций. Две нотации она прочитала Евгении Степановне.
Это возымело действие.
Алексей и Аня были вынуждены признаться, что шум от их кипучей жизнедеятельности действительно может проникать в квартиру №51. Что огорчительно.
Алексей Потехин серьезно заявил Ане Дреккер, что да, придется-таки Потехиным поставить дополнительную звукоизоляцию.
Но.
Сейчас кризис.
Денег стало меньше.
А звукоизоляция должна быть очень хорошей, чтобы навсегда обезопасить и 51-ю квартиру, и весь остальной дом от шума.
- Я закажу проверенный вариант, - сказал старший Потехин (оказывается, он кое-что понимал в этой самой звукоизоляции). - Так, чтобы вы нас больше не слышали. Однако. Установят только месяца через три. Дорого, черт. Но я вам даю свое честное слово.
После чего Алексей Потехин улыбнулся Гале, пожелал ей хорошего вечера (наверняка неискренне, ловчила!), извинился, и исчез в недрах квартиры №50.
«Козел, - подумала оставшаяся на лестничной площадке Галя Дреккер. – Точно всё врет».
Так как Галя была твердо убеждена, что улыбка обещавшего звукоизоляцию старшего Потехина есть не что иное, как обычная улыбка крокодила, - ее ненависть только усилилась.
Это бывает.
Трехмесячный срок до установки шумоподавления дал старт, но Галя Дреккер уже не верила этому ни на грош. А значит, методов на Потехиных пока не было.
Пока.
В один из вечеров, возвращаясь с работы, Галя Дреккер грустно размышляла об этом и вообще о несправедливости. «Да. Вот так вот душу и продают, когда тебя обложили со всех сторон. И я бы, может, и продала», - подумала Галя. Она еще не закончила думать, как рекламный мальчик цветочного магазина впарил ей листовку, которую в обычном состоянии сознания она ни за что не взяла бы.
«Цветы, - Галины мысли поехали путем свободных ассоциаций, как сказал бы старик Фрейд. – И какие они стали дорогие. А вот когда мы с Колей только поженились, он дарил мне цветы через день».
И, вместо того, чтобы выкинуть рекламу цветов, она прочитала ее.
Да, это была реклама. Но – реклама вовсе не цветов.
В проспекте было лаконично написано:
«…избавлю от вредителей, грызунов, насекомых и других надоедливых животных. С гарантией. Телефон: …»
Листовка была напечатана на газетной бумаге. Обычная реклама цветочников была глянцевой.
Листовка дезинсекторов явно указывала на «шараш-монтаж контору».
И как она вообще попала к цветочникам?
Как потом пыталась убедить себя Галя, она была слишком усталой в тот вечер. И плохо соображала, что делает.
Галя позвонила с улицы.
- Да? – отозвались в трубке.
- Избавляете от вредителей?
- Да, - сказала трубка. – От тараканов, мышей, муравьев, пауков… от разных вредных животных избавляем. От кровососов. От оборотней, в погонах и без… Шутка. Что вас беспокоит?
- А от спиногрызов? – неожиданно для самой себя вырвалось у Гали.
В трубке помолчали.
- Гм, - сказали в трубке. – Наш телефон к вам попал неспроста. Вы подтверждаете вызов службы?
Тут уже несколько секунд пришлось помолчать Гале. В ее мозгу происходила напряженная работа.
- Вы слушаете? – возобновила она разговор.
- Да.
- Я подтверждаю заказ, - сказала Галя.
- Выезжаем, - сказал телефон.
- Наш адрес… - начала было Галя, - но собеседник уже отключился. – Когда мне вас ждать? – спросила Галя замолчавшую трубку. Трубка не ответила.
Короткие мурашки пробежали по спине Гали. Правда, это длилось всего четверть секунды.
Галя Дреккер пожала плечами и пошла домой.
Удобно, когда от метро до квартиры всего лишь пять минут.
Первым, что увидела Галя Дреккер, поднявшись на свой этаж, был немолодой мужик в черном комбинезоне и с коричневым футляром, который он пристроил на перила лестницы.
- Вы к кому? – строго спросила Галя, у которой было правило разъяснять всех незнакомцев, встреченных в подъезде.
Мало ли.
- К вам, - сухо ответил незнакомец. – Дезинсекция.
Галя подняла брови.
- Не врите, - строго сказала она, - прошло всего пять минут с момента разговора.
- А наш офис рядом, - все так же сухо ответил мужик. – И вообще, мы быстрая фирма. Так от кого вы хотите избавиться?
Впервые в жизни оказавшись лицом к лицу с так называемым «моментом истины», или с «эль моменто де ля суэрте», как говорят испанцы, Галя вздрогнула.
Она медлила с ответом.
Однако в уме ее, помимо ее воли, уже вереницей понеслись портреты Алексея, Ани, Евгении Степановны, "спиногрызов", лабрадора и котов.
- Понял, - сказал мужик в камуфляже. – Он снял с перил футляр и щелкнул замками.
- Подождите! – немного растерянно сказала Галя.
- А чего ждать-то? – возразил мужик. – Вы уже подтвердили заказ по телефону, правильно?
У мужика сейчас было такое лицо, что Галя не осмелилась спорить.
Она молчала.
- Ладно или не ладно, я не понял? – строго спросил мужик. – Подтвердили же заказ? Да? Подтверждаете?
- Да, – выдавила Галя и потупилась.
Мужик извлек из своего футляра маленький горн и сыграл зорю. Туту-туту… ту-ту-ту-ту-туту, - пропел горн.
Дверь квартиры №50 распахнулась. Оттуда выглянули ее обитатели. Лица у них были странные, включая котов и собаку.
- Пошли, - как-то устало произнес мужик и снова поднес горн к губам. И он начал играть старую, но красивую песню «Недавно гостила в чудесной стране, где плещутся рифы в янтарной волне».
Он стал спускаться по лестнице вниз.
Семейство Потехиных, не произнеся ни слова, последовало за ним. Лица по-прежнему были странные, - механически отметила Галя.
Они, во главе со странным дезинсектором, миновали лестничный пролет, а потом Галя Дреккер уже не могла наблюдать действо.
Через десять секунд хлопнула подъездная дверь. Еще через десять секунд дезинсектор снова оказался рядом с Галей.
Он протянул ей замухрыжный листок с надписью «квитанция».
- Распишитесь, что заказ выполнен, - сказал дезинсектор.
- Я ничего такого не заказывала! – истерически воскликнула Галя. – Я не стану ни в чем расписываться!
- Нет, заказывали. Вы уже три месяца это заказываете, - возразил дезинсектор. – И таки да, вы распишетесь. Не то…
Только что увидев широкие возможности фирмы и лично мужика, Гале расхотелось спорить. Она вяло взяла квитанцию, предложенную дешевую ручку и расписалась, по возможности коверкая почерк.
- Окей, - сказал дезинсектор, забирая у Гали бумажку и засовывая ее куда-то во внутренний карман. «Фальшивая» подпись его ничуть не смутила.
- Сколько я вам должна? – прошептала Галя.
- Пока нисколько, - усмехнулся мужик, и с мальчишеской легкостью ссыпался вниз по лестнице.
Галя снова осталась одна.
Ее беспокоили две вещи: явный абсурд произошедшего и пророненное дезинсектором слово «пока». Она постаралась, насколько это возможно, выбросить его из головы.
Это удалось.
Галя Дреккер достала ключи, отперла дверь и вошла домой.
Мужу, который вернулся с работы позже, она ничего не сказала.
Пять дней Потехиных не было ни видно, ни слышно. Ни на улице, ни в квартире, хотя Галя тщательно прислушивалась сквозь стенку.
Ни во дворе – Галя дотошно опросила соседей.
Николай Дреккер тоже удивлялся.
Но Галя дала себе слово хранить молчание. Уж больно страшным было все произошедшее.
Хотя, с другой стороны… ведь избавилась же она от «спиногрызов»? Да. Как и хотела. Может, это новые технологии. Может, мэрия теперь борется с шумом вот так вот. Искусственный интеллект и все прочее. По крайней мере, наступил порядок, подумала Галя. Полиция же не приехала? Нет. Ну вот. Значит, все в норме. Может, так оно и нужно, чтобы мешающие люди исчезали.
На пятый день отсутствия Потехиных душевное спокойствие начало возвращаться к Гале.
На шестой день в квартиру №50 въехали новые хозяева.
То, что это именно хозяева, а не временные съемщики, Галя поняла быстро, опять же, пообщавшись во дворе.
«Сарафанное радио».
Новым владельцем «пятидесятки» стала компактная семья банкиров из «Зверро-банка».
Она состояла из двух человек (и никаких животных), - мужа и жены. Что было несомненным преимуществом перед канувшими в неизвестность Потехиными.
Новых звали Валериан Рудольфович и Анжелика Анатольевна.
Но это не точно.
Валериан Рудольфович вроде бы занимал видную должность в Мещанском отделе «Зверро-банка». Но это, опять же, не точно.
Анжелика возглавляла косметический салон.
На попытки Гали Дреккер подружиться с новыми солидными и деловыми соседями, Валериан и Анжелика ответили молчанием, как бы не заметив Галю совсем.
- Ну и пусть, - сказала разозленная Галя в разговоре с Николаем. Основа ее уверенности в себе заключалась в сохраненном телефоне мужика с горном.
- А куда Потехины-то делись? – удивленно спрашивал Николай, уже в который раз.
- Не знаю. Видать, переехали в одночасье, - сквозь зубы отвечала Галя.
Прошло две недели. Галя начала все чаще посматривать на некий телефонный номер в памяти ее смартфона. Она уже не была готова ждать пять месяцев, или сколько там было с Потехиными.
Как говорится, трудно только первый раз.
И однажды, темным вечером, черным вечером, Галя Дреккер взялась за смартфон и набрала номер.
«Телефон абонента недоступен или находится вне зоны действия сети. Перезвоните позднее», - сказал механический голос.
А затем позвонили уже Гале. В дверь квартиры.
На пороге оказался ни кто иной, как Валериан Рудольфович.
- У меня к вам деловое предложение, Галина, - сказал он, не здороваясь. (А и правда, - чего зря время терять?)
- Какое еще предложение? – удивилась Галя.
- Вы должны будете переехать в Новую Москву, за Кольцо. Риэлторов я обеспечу, не волнуйтесь. А из своей и вашей квартир я сделаю пятерку, одну комнату объединим в большую гостиную…
От такого цинизма у Гали перехватило дыхание.
- Я подумаю, - сказала она.
- А и думать тут нече… - но Галя уже захлопнула дверь, чуть не прищемив Валериану Рудольфовичу нос.
- Ну, погоди, - сказала Галя, - примерно с теми же интонациями, как и волк из советского мультика. Она взялась за телефон.
Валериан Рудольфович тоже взялся за телефон. Мелованную визитку с тиснением ему вручили под видом рекламы недвижимости, когда он садился в свою «А8».
Он дозвонился быстрее Гали.
Примерно через пять минут…
Примерно через пять минут на лестничной площадке разговаривали трое: Галя Дреккер, Валериан Рудольфович и уже знакомый нам мужик. На этот раз на нем был светлый костюм и несерьезный галстук с попугаями.
Футляр был черный, а не коричневый, как в прошлый раз.
- Я вам позвонила первее, чем он! – выкрикнула Галя.
Дезинсектор не обратил на нее внимания и повернулся к Валериану.
- Подтверждаете заказ? – строго спросил он банкира.
- Да, конечно, - твердо сказал Валериан.
- Тогда распишитесь.
И Валериан недрожащей рукой (как справедливо заметил Вертинский) расписался на мелованной бумаге акта приемки-передачи.
- Дешево, конечно, вам вышло, - протянул дезинсектор, беззастенчиво осмотрев Валериана с ног до головы… душа-то у вас… шутка, шутка.
- Я бы попросил! – сказал Валериан.
- Ну так что – ладно или не ладно?
- Ладно.
- Поехали, - пробормотал дезинсектор и начал расстегивать свой футляр.
- Валериан Рудольфович! – вскрикнула Галя. – Я согласна на Новую Москву!
- Галя, - как-то мягко произнес Валериан. – Вы ж понимаете. Заказ-то уже оформлен.
- Но неужели ничего нельзя…
- Вы поймите, Галя, - продолжил Валериан. – Может, и можно. Я не интересовался. Но мы ж, хех, - мы банкиры, а не вампиры.
И он кивнул дезинсектору.
Дезинсектор раскрыл футляр. На этот раз там оказалась хрестоматийная флейта.
Но Галя никогда не интересовалась немецкими легендами и не знала про «Крысолова».
Только Валериан Рудольфович понимающе кивнул.
Дезинсектор начал подносить флейту к губам.
- Подождите! – крикнула Галя. – Вы – посланник дьявола? Вы - демон?
- Почему вы так решили? – искренне удивился дезинсектор.
- Потому что я, когда вас вызывала, - пробормотала Галя, опустив глаза... (Да. Трудно произнести). – Я думала о черте и продаже души!
В психотерапии это называется самораскрытием.
Дезинсектор рассмеялся.
- Нет, я не посланник дьявола. Увы, ни одна человеческая конфессия не отражает мироздания. Оно очень сложно устроено. Но, да, я, так сказать, работник… гм… условно, – неких надмирных сил… хотя это и идиотское словосочетание, честно говоря…
- А как все устроено? – спросила Галя, в надежде потянуть время.
- Знаете, чтобы соорудить только первое предложение для ответа на ваш вопрос, мне придется что-то типа преобразований Лоренца тут мелом чертить, - саркастически сказал дезинсектор. – А вы высшей математики не знаете. И вообще пишете с ошибками. Так что - в следующий раз.
И он опять взялся за флейту.
- Мы отведете нас туда, куда вы отвели Потехиных? Или… - просипела Галя, размазывая слезы и косметику.
- Нет, не туда, - ответил дезинсектор. – У меня есть возможность выбирать. Да и, вообще-то, у всех. Как говорится, богу – богово, а слесарю – слесарево. Есть разные дороги, которые мы выбираем. И поэтому ваша семья попадет в совершенно другое место.
И он приложил флейту к губам и заиграл.
- А! «Мышиный король» из «Щелкучика»? - сказал музыкально эрудированный Валериан Рудольфович. – Остроумно.
Дезинсектор с усмешкой посмотрел на Валериана.
Но не стал прерывать мелодию и ничего Валериану не ответил.
Ответа, в общем-то, не требовалось.
Ибо этот ответ всегда дает человек. Человек, выбравший свою дорогу.
КОНЕЦ